Живое кольцо

В четверг ФоРГО, ВЦИОМ и ИНСОМАР представили на круглом столе в «РИА Новости» результаты социологических исследований (опросов и фокус-групп), посвященных электоральным перспективам «Единой России». В ходе обсуждения их результатов эксперты пытались определиться, сможет ли ЕР самостоятельно получить конституционное большинство. Напомним, ранее “Ъ” писал, что в администрации президента есть сомнения в таком сценарии. Так, в управлении по обеспечению деятельности Госсовета считают, что более реальным результатом для ЕР является 250 депутатских кресел (см. “Ъ” от 10 декабря).

Однако эксперты уверены в обратном. «Конституционное большинство возможно»,— заявил главный докладчик круглого стола, координатор экспертного совета «Единой России», главный технолог ее думской кампании Константин Костин. В своем докладе господин Костин предположил, что на думских выборах 2021 года явка составит примерно 50%, что позволит ЕР при текущих рейтингах набрать более 40%. В своих расчетах он исходит из рейтингов ФОМа, ВЦИОМа и «Левада-центра», согласно которым за ЕР готовы голосовать около 31% опрошенных. Однако господин Костин заявил, что важнее процент поддержки среди тех, кто намерен пойти на выборы и определился, за кого будет голосовать. Он сослался на результаты последнего опроса «Левада-центра», согласно которому среди таких респондентов ЕР поддерживают 43%. «Я предполагаю, что партия попадет в диапазон 40–45%»,— пояснил эксперт.

Он также ждет, что благодаря неучтенным и поданным за малые партии голосам партия власти сможет набрать по спискам более 111 мест. По одномандатным округам, на взгляд эксперта, ЕР может претендовать более чем на 190 мандатов (в 2016 году ЕР провела в Думу 203 одномандатников). В своем выступлении господин Костин обратил внимание, что 39 из них от ЕР получили тогда не менее 50% голосов избирателей, 23 — от 60% до 70%, а еще 19 — более чем 70%. Господин Костин уверен, что все они смогут переизбраться в 2021 году. Эксперт пояснил “Ъ”, что считает конкурентными лишь 25–30 округов.

По словам Константина Костина проблемой ЕР станет то, что ее будут атаковать все остальные партии. Принести победу партии могут развитая политическая инфраструктура, представители во всех органах власти и «возможность демонстрации эффективной работы непосредственно в ходе кампании», считает он.

Руководитель практики политического анализа ВЦИОМа Михаил Мамонов отметил, что рейтинг ЕР в 32% почти равен суммарному показателю всех остальных парламентских партий — 31%. По словам господина Мамонова, опросы ВЦИОМа показывают, что в качестве промахов ЕР респонденты отмечали пенсионную реформу, коррупцию и неспособность бороться с бедностью. Достижениями же респонденты считают стабильность, материнский капитал, детские пособия, помощь многодетным и мир.

Отрицательной характеристикой ЕР господин Мамонов назвал ее «персональный состав», быстро оговорившись, что речь скорее о «стереотипах». Так, респонденты считают, что в ЕР входят олигархи, чиновники и карьеристы. Основным электоратом партии власти Михаил Мамонов назвал патриотов, бюджетников и пенсионеров.

Директор политического анализа ИНСОМАРа Виктор Потуремский в качестве «позитивных» мотиваций голосования за ЕР отметил авторитет Владимира Путина, системную работу с населением, доминирование ЕР в информационном поле и ее активную помощь населению во время пандемии. В качестве «негативных» — страх перемен, административный ресурс, отсутствие альтернативы и нежелание конфликта с властью. «Это меньшее из зол»,— привел он один из ответов опрошенных.

Управляющий директор по взаимодействию с экспертным сообществом близкого к администрации президента фонда ЭИСИ Фирдус Алиев призвал собравшихся развеять сомнения в возможности ЕР получить конституционное большинство. «Очевидно: ваши расчеты закрепляют цифру в 300 мандатов плюс»,— обратился он Константину Костину. «После публикации в некоторых СМИ звучит цифра 250. Я считаю, это нижняя граница, цифра высокого сопротивления»,— ответил тот. «У ЕР есть возможность получения конституционного большинства. Получение минимального порога в 250 мест — это обязанность»,— поддержал коллегу эксперт Центра политической конъюнктуры Алексей Чеснаков.

«Я поддержу прогноз Константина Костина. 250–300 плюс»,— осторожно задал коридор ожиданий Виктор Потуремский и призвал дождаться драматургии кампании следующего года.

По мнению политолога Алексея Макаркина, при инерционном развитии событий «Единая Россия» конституционное большинство получит. Однако он считает, что есть факторы, которые сейчас трудно прогнозировать: пандемия, ее экономические последствия и эффективность вакцинации: «У "Единой России" есть несколько способов повысить свой результат. Один из них — использование авторитета главы государства. Возглавит ли он список? Не уверен, что он до такой степени будет идентифицировать себя с партией».

Да, после реализации «реформы» рейтинги власти, «Единой России» и самого президента существенно упали, но этим все и ограничилось. Система даже не вздрогнула (а если такое и было, то совсем незаметно). Это, по сути, послужило сигналом для власти, что экономическую политику и дальше можно строить в ключе перманентного отъема денежных средств у населения, к которому, сигналу то есть, власть оказалась очень чутка.

Тем не менее, в преддверии выборов в Госдуму все чаще со стороны экспертного сообщества стали звучать неутешительные прогнозы: протест может не просто вспыхнуть, но разгореться так, что «Болотная» покажется детской шалостью. И судя по тем репрессивным законам, которые были приняты буквально в конце минувшего года, Кремль (не будем давать депутатскому корпусу единороссов ту субъектность, которой он не обладает) отнесся к этим предостережениям вполне серьезно, пытаясь вытеснить всю протестную и оппозиционную активность из правового поля. Говоря иначе, все запретить и развязать руки силовикам, ибо все, что ни делается, должно делаться, как любит повторять Владимир Владимирович, в рамках закона.

Резюмируем: с одной стороны, власть практически уверовала в свою вседозволенность, раз даже «пенсионная реформа» не смогла всколыхнуть массы, с другой — всерьез озаботилась грядущими парламентскими выборами, обратной стороной которых — с очень высокой степенью вероятности — и являются массовые волнения. Парадокс?

Нет, никакого парадокса нет и в помине. Все строго логично. Дело в том, что эти две группы протестов имеют под собой различные основания. Первые можно определить как протесты, вызванные экономическими факторами. И здесь приходится констатировать, что экономика всколыхнуть россиян не в силах.

И на то есть важные причины. Во-первых, влияние рыночных отношений и принципа индивидуализма, под знаком которого Россия жила последние 30 лет: «Когда люди приходили в магазин с пустыми полками, они видели несостоятельность системы; когда они приходят в супермаркет с пустыми карманами, они ощущают лишь собственную, индивидуальную несостоятельность. Многие люди тех же способностей устроились в новой жизни и пользуются ее возможностями — а это подспудно порождает мысль, что теперь в проблемах человека виновата не система, а он сам», — поясняет экономист Владислав Иноземцев. При этом, продолжает он, «многие люди стремятся сделать что-то, чтобы поправить собственное материальное положение, но мало кто готов бороться за исправление общей ситуации. Более того: чтобы добиться улучшения собственных условий, люди сплошь и рядом вынуждены приспосабливаться к механизмам системы и косвенно усиливать ее, соглашаясь работать по ее правилам». Какой уж тут протест? Разве что только против недостаточного «закручивания гаек»…

Во-вторых, это сильная атомизация социума. Допустим, большинство общественных организаций сведено до уровня симулякров. Взять, к примеру, профсоюзы. По большому счету, они полностью лояльны действующей власти. В их задачи больше не входит представление и отстаивание интересов профессиональных групп, поскольку это означало бы прямую конфронтацию с властью, частью аппарата которой они теперь и являются, выполняя имитационную функцию. То есть через само наличие профсоюзов подчеркивается как бы демократический характер «путинского режима» — какая уж тут конфронтация? К тому же кто будет рапортовать, что у нас в профессиональной среде все хорошо? То-то и оно.

В-третьих, это весьма низкий уровень финансового благосостояния: человеку, озабоченному лишь своим физиологическим выживанием, не до борьбы за свои права, включая — как это ни странно — право на жизнь, в котором государство официально отказывало миллионам трудоспособных граждан, декларируя еще несколько лет назад минимальную зарплату ниже прожиточного минимума! Но и уравнение МРОТа с официальным прожиточным минимумом не выправляет ситуации:

«Прежде всего, государство обязано обеспечить реализацию главного права человека — права на жизнь, что применительно к сфере экономики означает гарантию реального (а не заниженного примерно вдвое, как сейчас) прожиточного минимума для всех граждан России. Никакие разговоры о будущем, патриотизме и ответственности не будут иметь смысла в ситуации, когда государство, публично и демонстративно отрицая право граждан на жизнь, относится к ним хуже, чем во время войны относились к пленным фашистам (калорийность лагерных пайков примерно соответствовала калорийности нынешнего прожиточного минимума, но паек был гарантирован всем военнопленным, а прожиточный минимум — только пенсионерам и легально занятым полный рабочий день)», — еще в сентябре позапрошлого года (а с тех пор доходы так и не пошли в рост!) констатировал экономист Михаил Делягин.

Грубо говоря, человек, привыкший жить на таком пайке, полагает это нормой, а значит, чем-то исходным и, соответственно, приемлемым.

В-четвертых (что частично связано с предыдущим пунктом), это высокий уровень зависимости значительной части населения от государства (бюджетники и пенсионеры, а также дети, а через них — и их родители): пенсии/зарплаты/пособия в обмен на лояльность. Как-то не по-человечески получается бунтовать против дающей (и пусть это лишь видимость!) руки, не так ли?

С такими предпосылками протест возможен лишь тогда, когда в категорию граждан с доходами ниже прожиточного минимума «перекочует» более 50% населения страны, а до этого — при нынешних темпах — есть значительный резерв времени. Поэтому власть совершенно спокойна.

А вот то, что касается политической плоскости, — здесь совсем другой коленкор. О чем явно свидетельствуют процессы в Белоруссии. Ну кто мог ожидать, что итог президентских выборов в братской Республике приведет к таким последствиям? В том-то и дело, что никто. Такой исход было невозможно спрогнозировать: что значительные массы поднимутся все, как один, если почувствуют, что с ними сыграли злую шутку (вот вам и триггер, а недовольства-то хоть отбавляй, и ему куда-то нужно излиться!).