Живое кольцо

вскоре был нанят им на службу в качестве личного егеря. При этом следует учесть, что охотился Ильич весьма своеобычным способом. Крупская в своих воспоминаниях писала, что процесс охоты производил на Ленина такое возбуждающее действие, что он зачастую становился на четвереньки и вместо собаки лез по болоту за подстрелянными утками. Однако сама Крупская не была участником ленинских походов в тайгу, и здесь речь идёт, видимо, о случайно увиденной сценке, возможно, даже не самой Крупской, а кем-нибудь из местных жителей. На самом деле охота Ленина протекала несколько иначе. Примерно за 3-4 дня до полнолуния он впадал в сильную депрессию, жаловался на мучительные головные боли, не мог спать, становился раздражительным. Приём пищи вызывал мгновенную рвоту. За день до полнолуния Ленина охватывала немота, он начинал метаться по избе, и, наконец, брал ружьё и убегал в тайгу. В условленном месте его уже поджидал Сосипатыч. Первая такая охота состоялась осенью 1897 года. Ленин быстро подошёл к условленному месту, сказал "гм-гм" и стал со страшной скоростью удаляться в глубь леса. Сосипатыч, с трудом поспевая, пошёл следом.
Вскоре по дороге Ленин начал раздеваться, сначала бросив в кусты ружьё, потом перчатки, шляпу, пальто... Сначала Сосипатыч думал, что Ленин это делает, чтобы легче было идти, и подбирал вещи. Но когда дело дошло до сапог, штанов и нижнего белья, он решил что хозяин пьян. Внезапно Ленин остановился. Пока запыхавшийся Сосипатыч подходил к хозяину, в голове егеря созрел стройный план.

1. Чтобы не побили под пьяную руку, работать под старого дурака, бормоча присказки "вы бы барин не того этого, не надо баловаться, ужо-тко, так-то, по маненьку надоть, а то тут такая петрушка, то есть".

2. За разговором укутать постепенно барина, чтоб не озяб, и потихоньку-потихоньку завернуть обратно в Шушенское.

3. Денег, уплаченных за охоту, отнюдь не отдавать.

Но как только Сосипатыч подошёл к хозяину, ситуация стала развиваться по несколько иному руслу, вовсе не предусмотренному естественным ходом исторического процесса. Ленин, как заяц-русак, сделал гигантский винтообразный прыжок вверх, и, обернувшись на 180 градусов в воздухе, приземлился на четвереньки. Сосипатыч не успел и глазом моргнуть, как Ленин оскалив клыки с рёвом накинулся на него, сбил с ног и глубоко укусил в основание шеи. Сосипатыч в ужасе оттолкнул странного барина и пустился бежать. Бег продолжался несколько часов, видимо, по большому кругу.

Молодой Ильич не отставал, но не бросался на спину жертве, а лишь иногда покусывал Сосипатыча за ноги. Внезапно у Сосипатыча открылось второе дыхание, а ещё через полчаса он понял, что бежать на четвереньках гораздо удобнее. Его охватила эйфория.

Тем временем наступила лунная ночь. Ленин и Сосипатыч бегали по залитым лунным светом лесным лужайкам, заливались хохочущим воем, и время от времени покусывали друг друга за бока и ягодицы. Проголодавшись, они набрасывались на зайцев и полевых мышей, и потом снова, хохоча и визжа от радости, бегали друг за другом с окровавленными ртами. Так продолжалось до вечера следующего дня. Внезапно их охватила усталость, они почувствовали страшный озноб. В деревню, чтобы никто не видел, возвратились глубокой ночью, прикрывая наготу и дрожа от холода.

Впоследствии перед началом охоты они предусмотрительно прятали ружья и одежду в дупла деревьев. Так продолжалось три года. Потом Ильич уехал, и Сосипатычу приходилось охотиться одному. Случалось это обычно 3-4 раза в год, в осеннее полнолуние. Процесс старения организма Сосипатыч прекратился, и физически ему и в 1907 и в 1917 было всё те же 55 лет. Но сам организм Сосипатыча над этим не задумывался, живя безликой таёжной жизнью. Сосипатыч чувствовал, как за семь вёрст от него сторожко бежит толстый осенний волк, стуча жёлтыми когтями по раннему насту. Сосипатыч видел внутренним зрением, как больная медведица в дальнем распадке жадно лакает воду из ледяного родника, а в распухшем левом ухе у неё сидит виновник торжества - малиновый энцефалитный клещ, которого Сосипатыч видел тоже. Сосипатыч чуял, как дед Матусей, однако, гонит огненную воду в соседнем селе: её обжигающий запах достигал на излёте алчущих ноздрей Сосипатыча, любовно, по хорошему ощупывающих две-три молекулы этилового спирта, занесённые злым и быстрым сибирским ветром.

Первая отчётливая, будто вырезанная аршинными буквами на кедровой коре, мысль посетила Сосипатыча лишь через 20 лет после встречи с человечным человеком. Осенью 17 года, забившись от раннего снега в дупло сгнившего дерева, Сосипатыч вдруг понял: "Надо нАчать".

Сосипатыч быстро организовал в Шушенском коммуну "Заветы Ильича". Помаленьку партизанил. Однако во-время не сориентировался и, когда в 1922 году искусал до смерти семью местного мельника, был осужден на 5 лет исправительных работ. Срока ломал на Соловках, где за пассивное участие в художественной самодеятельности получил ещё 10 лет. Далее отбывал срок на Беломоре, где как классово близкий выбился в бригадиры и получил досрочное освобождение. По рекомендации руководства Беломора был принят в школу НКВД (тут пригодилась и грамота, которой научил Ильич). После короткой службы попкой на Колыме, в начале войны был откомандирован в огнемётное отделение заградотряда СМЕРШа. Показал себя в деле во время операции "Выжженная земля", лично уничтожив около двухсот деревень перед носом у наступающих на Москву немцев. Был награждён за это первой наградой - медалью "За отвагу".

Здесь биография Сосипатыча, до этого совпадающая с общей биографией страны, стала постепенно выделяться из общего потока и превращаться в карьеру. Началось творчество. Со времён зимнего наступления 41-42 гг. наш герой служил в спецподразделении Берии - забивал колодцы трупами, ловил стариков и вешал, написав по-немецки "партизан", расстреливал бесхозных детей. Потом комиссары водили новобранцев и западных корреспондентов показывать "зверства немецко- фашистских оккупантов". Расстрел беспризорников был личным рацпредложением Сосипатыча и удостоился сочувственного отзыва самого Лаврентия Павловича.

Впоследствии это стало любимой домашней заготовкой спецподразделения, которое успешно работало на вновь освобождаемых территориях советского государства вплоть до конца 1944 года, когда было расформировано за ненадобностью. Любопытно, что незадолго до расформирования с результатами деятельности Сосипатыча познакомился один молодой полковой разведчик, долго плакавший над очередным немецким "зверством" - расстрелом детского сада. Это было прозрачным осенним вечером, наступала ночь - в остекленевших фонариках детских глаз отражалась огромная луна, а молоденький фронтовой разведчик всё плакал и плакал. "Закуривай, землячок", - сказал Сосипатыч, - "Ты кто"? - "Саша Яковлев из-под Ярославля", - сказал молодой солдат.

Так Сосипатыч познакомился с Александром Яковлевым, будущим членом Политбюро. Уже перед войной Сосипатыч догадался, что у него есть крыша. Однажды в паспортном столе ему указали на явные ошибки в дате рождения, Сосипатыч испугался и убежал в лес, но паспортистку скоро взяли. Потом в анкетах кто-то, примерно раз в 8- 10 лет, аккуратно исправлял дату рождения, так что Сосипатычу бояться причин уже не было.

С начала 1945 Сосипатыч был направлен в центральный аппарат, где к 1953 году дослужился до второго зама у Судоплатова. Сослуживцы Сосипатыча любили. Работал он с расстановкой, душевно, с одного удара в ухо ломал барабанную перепонку. Даже подследственные отмечали большое трудолюбие и профессионализм Сосипатыча. Однако после известных событий 1953 года полковник НКГБ Сосипатыч увольняется из органов и поступает в аспирантуру философского факультера МГУ (сам философский факультет он окончил заочно, без отрыва от производства). Этот, вроде бы внешний, и даже насильственный, поворот в судьбе Сосипатыча, на самом деле есть следствие глубинных внутренних процессов, происходящих внутри сосипаточьего Организма. Здесь творческий период биографии, юношеский "штурм унд дранг" логично перешёл к зрелому самоосознанию, к стадии философской рефлексии. После окончания аспирантуры, в 1957 году Организм с блеском защищает кандидатскую диссертацию "Философские аспекты проекта Саяно-Шушенской гидроэлектространции". А в 1967 подоспела и докторская: "Строительство Саяно-Шушенской гидроэлектростанции как высший этап развития мировой диалектической мысли". В этом труде Сосипатыч впервые в советской философской науке раскрыл гносеологические корни ленинской формулы: "коммунизм = советская власть + электрификация всей страны". Им было доказано, что неверной и антинаучной является перестановка чеканной ленинской формулировки в виде "коммунизм = электрификация всей страны + советская власть". А следовательно, доказано, что от перестановки слагаемых сумма меняется. Благодаря этому, был нанесён ещё один сокрушительный удар буржуазной арифметике. При этом о стену Саяно-Шушенской ГЭС со всего маха швырнули проигравшего оппонента Сосипатыча - главного математика Сибирской секции АН СССР. Математик с пробитым черепом рухнул перед философом на колени, наглядно убедившись в непоколебимости материалистических аргументов. После блестящей победы в научном споре решением партии и правительства Сосипатыч за разработку диалектической арифметики, на основе которой были выпущены новые школьные учебники, награждается Золотым Доступом III степени "К правде".

Здесь следует отметить, что человеческие качества Сосипатыча - душевность, любовь к людям, исполнительность - способствовали его успехам и на ниве искусства. Он консультирует образ Платона Каратаева на съёмках Бондарчуком многосерийного художественного фильма "Война и мир". Во время показа фильма на Международном каннском фестивале посещает Францию в составе творческой группы. Из Канн Сосипатыч совершает небольшую поездку в Париж и затем в Цюрих, где при его участии проводится ряд встреч с рядом людей, представляющих взаимный интерес, в результате чего инсталлируется российский отдел восточноевропейского агентства международного гуманитарного фонда "Егермейстер". Как известно, цель "Егермейстера", согласно его уставу, заключается в благопоспешествовании координации сотрудничества неправительственных общественных организации в области производства и распространения экологически чистых кормов для непромышленного выращивания птенцов домашних водоплавающих животных. В состав координационного совета фонда входят генеральный секретарь НАТО, министр атомной промышленности Франции, премьер-министр Швеции, католикос всех армян, хозяин бензоколонки в Палермо, председатель МОССАДа и коллекционер тропических рыбок из Гонконга. На заседании совета Сосипатыч очаровывает уважаемых людей вышеуказанной душевностью, любовью к людям и исполнительностью, и назначается и.о. председателя российского отдела восточноевропейского агентства фонда "Егермейстер".

Тут, слово за слово, приспевает время перестройки. Сосипатыч организовывает первые вечера Солженицына в Москве, сближается с фронтовым другом Александром Яковлевым. Именно тогда зарождается идея осенней встречи глав советских республик в Беловежской пуще - памятном месте первого знакомства Сосипатыча и Яковлева, излюбленном месте охоты высшей партбюрократии. По имеющимся у нас сведениям, именно Сосипатыч является непосредственным организатором и распорядителем Беловежской Встречи.

В последнее время ходят упорные слухи о выборе кандидатуры Сосипатыча на должность наблюдателя от РФ в Совете Европы.

Резюме: так скромный русский крестьянин совершил головокружительную карьеру - от неграмотного проводника в тайге до доктора философии, проводника идей мировой демократии и прогресса.

Ровно год прошёл с тех пор, как по случаю амнистии … Впрочем, не это важно. Важно то, что оставалось ему ещё цельных два года трубить в Сибири.
В этот день –7 мая 1898 года от Рождества Христова, у вождя закончился кокаин. Поколупав бессмысленно ногтём девственно чистое золоченоё дно эйнемовской коробки, Ленин плюнул в неё и выругался. Ему было нехорошо. И не то чтобы даже нехорошо, а тревожно как-то, муторно. Швырнув бесполезную коробку в окно, под звон разбиваемого стекла, он вспомнил о спрятанной на полке с запрещённой литературой конопле, присланной пакистанскими товарищами. Конопли оказалось мало –на один косяк. Ленин вспомнил подозрительно долгое топтание жандарма у этой полки, во время последнего обыска.
Чёрная пелена гнева затуманила ясный взор вождя.
«-Подлые ищейки,» -подумал Владимир Ильич, и так заскрипел зубами, что копошащиеся за печкой мыши испуганно затихли, -«ну ничего, придёт ваше время …».
Вырвав из потрёпанного “Капитала” полстраницы, он свернул самокрутку, и пыхтя завалился на диван. От конопли немного полегчало, и бормоча: “Я вам устрою, ****и, светлое будущее!”,вождь снял со стены многозарядный карабин, и открыл прицельную стрельбу по маячившему в окне соседу крестьянину, бессмысленно копошащемуся в своём огороде. Всем известно о ленинской доброте. Да, Владимир Ильич был добр, а крестьянин был опытен, поэтому пули долгое время не находили цели. Наконец, вождь издал ликующий крик радости: пуля сбила шапку с головы мужика. Ползком, поминутно вздрагивая и припадая к земле, с ужасом косясь на изрыгающее огонь окно, мужик всё-таки покинул пределы досягаемости винтовки Ульянова.
-Вот кулацкая морда, -подумал заскучавший вождь.
В это время в другое, ещё целое окно, постучали.
-Что там за ****ь ещё? –рассердился Ленин и взвёл курок.
-Не стреляй, Ильич, это я – Сосипатыч!
-Не знаю я никаких Сосипатычей. Вали отсюда, а то пришью.
-Как не знаешь, мы ж с тобою вчера весь вечер бухали…
-…М-да?!
-А то!
-Принёс ещё?
-А то!
-Ну ладно, заходи, козёл старый, только скажи – ты часом не кулак?!
-Не-е, бедные мы…
-Смотри, а то я кулаков не люблю.
В комнату проник Сосипатыч – щуплый мужичонка, с огромным багровым носом и печальными синими глазами. Одет он был по-русски просто: рваный, изъеденный молью зипун и покрытые свежей навозной коростой валенки. На плече висела трофейная винтовка 1812 года.
-Слышь, Ильич, идём, однако, уток стрелять, -сказал Сосипатыч.
Крестьянин опасался, что вождь откажется, но Ленин тотчас согласился – хотелось развеяться. Всё его неспокойствие и душевная маета вдруг прояснились и с удивительной чёткостью оформились в простую и страшную мысль о приезде Крупской. Да – с, тревожен был Ильич, тревожен: вдруг узнала товарищ Крупская, про товарищ Арманд, вдруг проведала… Тяжело на душе у вождя, ох, тяжело… То жарко, то холодно становилось ему от подобных мыслей, и чтобы заглушить их, он перезарядил ещё тёплый карабин, и отправился за Сосипатычем.
-Гляди, Ильич, первый выстрел не промажь, - сказал Сосипатыч, когда подошли к месту охоты,
-примета такая…
В камышах что-то зашевелилось, и в двух шагах от Ленина, медленно пролетела огромная, толстая кряква. Вождь выпустил двенадцать разрывных пуль, но глупая птица продолжала свой путь в синем небе.
-Что, Ильич, сплоховал? – насмешливо спросил Сосипатыч.
-Жалко ведь птичку, - туманно пояснил вождь, и с криком «Да я ща вас всех порешу, волки позорные!» – бросился в камыши. И действительно, через минуту он возвратился, держа в руках два утиных трупика со скрученными шеями. Владимир Ильич до того разволновался, до того разнервничался (к тому же он имел слабое сердце), что съел обеих уток тут же с перьями. Клювы, правда, брезгливый вождь выплюнул, выплюнул к ногам изумлённого Сосипатыча, который, конечно же, не знал, что такое настоящий револлюционер.
В общем, охота удалась на славу.
Поздно вечером пришли домой.
-Слышь, Ильич, у тебя свет в окне, - сказал Сосипатыч, с ужасом глядя на прилипшее к верхней губе вождя утиное перо.
Неспокойно вдруг опять стало Ленину на душе. Да ещё свет какой-то зелёный…
На крыльце, держась за перила, пристально вглядываясь узкими зрачками в тёмную сибирскую ночь, стояла Надежда Константиновна. Ленин взбежал на крыльцо, и с преувеличенной сердечностью воскликнул:
-Здравствуй, Надя!
-Я всё знаю, Ульянов, -холодно отозвалась Крупская.
-О чём ты, Надюша?, -упавшим голосом пролепетал вождь.
-О чём?! А-Ачём?! А я ему ещё лампу привезла! Зепёную-ю-у-ю!, - и схватив упомянутую лампу, Крупская нанесла сокрушительный удар по фосфорецирующей лысине вождя. Тело Ульянова, немедленно приняло горизонтальное положение, и перелетев через перила, рухнуло на землю.
-На-на-на-аденька-а-а, -донеслось с земли, - ведь ты-ы бы-бы-была в тюрьме-е-е, а я, я был такой, та-акой, та-а-акой а-адинокий, - тут вождь мирового пролетариата зарыдал навзрыд, и попытался поцеловать подол юбки Крупской.
-Ешь землю, подлец, и клянись, что в последний раз, -грозно молвила Надежда Константиновна.
… Было 7 мая 1898 года. В тёмном сибирском небе сияли холодные и безразличные звёзды, и ещё более холодная и безразличная луна, в лесах выли волки, а на пороге одной из изб села Шушенское, клялся и ел невкусную сибирскую землю